Опубликовано 15.09.2021
Джефф Томас: Лао-цзы - первый либертарианец?
Большинство либертарианцев считают Мюррея Ротбарда одним из своих наставников. Они знают, что основными наставниками Ротбарда были Людвиг фон Мизес и Фридрих Хайек. Но в своих поисках либертарианской мысли Ротбард копнул глубже. В 1967 году он написал следующее:
«Первым либертарианским интеллектуалом был Лао-цзы, основатель Даосизма. О его жизни известно немного, но, по-видимому, он был лично знаком с Конфуцием в конце VI века до н.э. Как и последний, он был выходцем из государства Сун и происходил из низшей знати династии Инь.
В отличие от известного сторонника правления философствующих бюрократов, Лао-цзы разработал радикальное либертарианское кредо. Для Лао-цзы человек и его счастье были ядром и целью общества. Если социальные институты препятствуют процветанию и счастью индивида, то эти институты должны быть ограничены или полностью упразднены. Для индивидуалиста Лао-цзы правительство с его «законами и приказами, число которых превышает количество волос у быка», было злобным угнетателем личности и «более страшным, чем дикие тигры».
В целом, правительство должно быть сведено к минимально возможному минимуму; «бездействие» является подходящей функцией правительства, поскольку только бездействие позволяет человеку процветать и стать счастливым. Любое вмешательство государства, утверждал Лао-цзы, будет контрпродуктивным и приведёт к путанице и хаосу. Обратившись к опыту человечества в отношении правительств, Лао-цзы пришёл к такому важнейшему выводу: «Чем больше в мире искусственных табу и ограничений, тем беднее люди. Чем больше будет законов и порядков, тем больше будет воров и грабителей».
Разумеется, самое мудрое - это упростить правительство и сделать так, чтобы оно не предпринимало никаких действий, ведь тогда мир «стабилизируется». Как сказал Лао-цзы: «Так говорит мудрец: Я не действую, и всё же люди меняются, я предпочитаю молчать, и люди исправляются, я не действую, и люди обогащаются».
Лао-цзы получил эти сложные и радикально новые знания в мире, где господствовала власть восточной тирании. Какую стратегию следует принять для социальных изменений? Для Лао-цзы было просто немыслимо - при отсутствии исторических примеров либертарианских социальных изменений - представить себе оптимальную стратегию, не говоря уже о формировании массового движения для свержения государства. И поэтому Лао-цзы выбрал единственный стратегический выход, который казался ему открытым: путь Дао, который заключается в уходе от общества и мира, в уединении и внутреннем размышлении.
Я допускаю, что хотя современные сторонники Даосизма выступают за уход от мира как религиозный или идеологический принцип, вполне возможно, что Лао-цзы не называл этот уход принципом, а видел в нём единственную стратегию, оставшуюся ему в его отчаянии. Если безнадёжно оторвать общество от деспотических лап государства, то, возможно, он предполагал, что уход от общества и мира должен рассматриваться как единственное средство спасения от тирании государства.
Кажется, что за 2500 лет мало что изменилось. Стремление одних людей контролировать других, по-видимому, стало постоянным условием каждой эпохи. Вопрос только в том, как с этим справиться. На мой взгляд, число либертарианцев всегда будет оставаться небольшим. Как всегда найдутся те, кто не остановится ни перед чем, чтобы контролировать других, так и подавляющее большинство людей будут реагировать, как павловские собаки, на пустые обещания большей безопасности в обмен на ограниченную свободу. Даже та страна, которая начинается с народа, решившего самостоятельно распоряжаться своей жизнью и судьбой, в конечном итоге поддаётся пустым обещаниям на протяжении нескольких поколений.
Упадок может занять 100 лет, 200 лет или даже больше, но исторически каждая культура в конце концов сдаётся и постепенно поддаётся пустым обещаниям, пока в конечном итоге не оказывается полностью доминирующей. В конце концов, каждая страна переживает экономический крах - люди теряют желание производить, а лидеры выжимают из них всю кровь. В этой исторической картине, однако, есть спасение. После краха всё приходится начинать заново. Лидеры-паразиты подвергаются анафеме. Страна начинает всё сначала. Те, кто продуктивен, ведут за собой, и свобода становится главным словом.
У каждого, кто верит в либертарианский принцип, есть два варианта, когда он живёт в стране, находящейся на последней, самой деспотичной стадии: он может либо остаться там и плыть против непреодолимого течения, либо голосовать ногами. Он может поехать в другие места - находящиеся на ранних стадиях развития, где жители думают так же, как он, где он не представляет угрозы для «Системы», а фактически плывёт по течению со своим статусом либертарианца.
Конечно, как мы видим выше, именно к такому выводу пришёл Лао-цзы 2500 лет назад (и до того, как его правительство получило возможность летать на беспилотнике над его домом). Сегодня, конечно, у нас больше возможностей, чем у Лао-цзы. Мало того, что транспортные возможности настолько хороши, что мы можем полететь куда угодно, Интернет также рассказывает нам всё, что нужно знать о местах в мире, которые могут нам подойти. Несомненно, есть те, кто предпочитает принадлежать к пролетариату - и смириться с «оруэлловским» существованием. Для тех, кто так не считает - кто принадлежит к более либертарианской группе мысли - хорошей новостью является то, что возможности изменить жизнь есть всегда - и их чрезвычайно много, на самом деле: лучшая жизнь в другом месте.
«Первым либертарианским интеллектуалом был Лао-цзы, основатель Даосизма. О его жизни известно немного, но, по-видимому, он был лично знаком с Конфуцием в конце VI века до н.э. Как и последний, он был выходцем из государства Сун и происходил из низшей знати династии Инь.
В отличие от известного сторонника правления философствующих бюрократов, Лао-цзы разработал радикальное либертарианское кредо. Для Лао-цзы человек и его счастье были ядром и целью общества. Если социальные институты препятствуют процветанию и счастью индивида, то эти институты должны быть ограничены или полностью упразднены. Для индивидуалиста Лао-цзы правительство с его «законами и приказами, число которых превышает количество волос у быка», было злобным угнетателем личности и «более страшным, чем дикие тигры».
В целом, правительство должно быть сведено к минимально возможному минимуму; «бездействие» является подходящей функцией правительства, поскольку только бездействие позволяет человеку процветать и стать счастливым. Любое вмешательство государства, утверждал Лао-цзы, будет контрпродуктивным и приведёт к путанице и хаосу. Обратившись к опыту человечества в отношении правительств, Лао-цзы пришёл к такому важнейшему выводу: «Чем больше в мире искусственных табу и ограничений, тем беднее люди. Чем больше будет законов и порядков, тем больше будет воров и грабителей».
Разумеется, самое мудрое - это упростить правительство и сделать так, чтобы оно не предпринимало никаких действий, ведь тогда мир «стабилизируется». Как сказал Лао-цзы: «Так говорит мудрец: Я не действую, и всё же люди меняются, я предпочитаю молчать, и люди исправляются, я не действую, и люди обогащаются».
Лао-цзы получил эти сложные и радикально новые знания в мире, где господствовала власть восточной тирании. Какую стратегию следует принять для социальных изменений? Для Лао-цзы было просто немыслимо - при отсутствии исторических примеров либертарианских социальных изменений - представить себе оптимальную стратегию, не говоря уже о формировании массового движения для свержения государства. И поэтому Лао-цзы выбрал единственный стратегический выход, который казался ему открытым: путь Дао, который заключается в уходе от общества и мира, в уединении и внутреннем размышлении.
Я допускаю, что хотя современные сторонники Даосизма выступают за уход от мира как религиозный или идеологический принцип, вполне возможно, что Лао-цзы не называл этот уход принципом, а видел в нём единственную стратегию, оставшуюся ему в его отчаянии. Если безнадёжно оторвать общество от деспотических лап государства, то, возможно, он предполагал, что уход от общества и мира должен рассматриваться как единственное средство спасения от тирании государства.
Кажется, что за 2500 лет мало что изменилось. Стремление одних людей контролировать других, по-видимому, стало постоянным условием каждой эпохи. Вопрос только в том, как с этим справиться. На мой взгляд, число либертарианцев всегда будет оставаться небольшим. Как всегда найдутся те, кто не остановится ни перед чем, чтобы контролировать других, так и подавляющее большинство людей будут реагировать, как павловские собаки, на пустые обещания большей безопасности в обмен на ограниченную свободу. Даже та страна, которая начинается с народа, решившего самостоятельно распоряжаться своей жизнью и судьбой, в конечном итоге поддаётся пустым обещаниям на протяжении нескольких поколений.
Упадок может занять 100 лет, 200 лет или даже больше, но исторически каждая культура в конце концов сдаётся и постепенно поддаётся пустым обещаниям, пока в конечном итоге не оказывается полностью доминирующей. В конце концов, каждая страна переживает экономический крах - люди теряют желание производить, а лидеры выжимают из них всю кровь. В этой исторической картине, однако, есть спасение. После краха всё приходится начинать заново. Лидеры-паразиты подвергаются анафеме. Страна начинает всё сначала. Те, кто продуктивен, ведут за собой, и свобода становится главным словом.
У каждого, кто верит в либертарианский принцип, есть два варианта, когда он живёт в стране, находящейся на последней, самой деспотичной стадии: он может либо остаться там и плыть против непреодолимого течения, либо голосовать ногами. Он может поехать в другие места - находящиеся на ранних стадиях развития, где жители думают так же, как он, где он не представляет угрозы для «Системы», а фактически плывёт по течению со своим статусом либертарианца.
Конечно, как мы видим выше, именно к такому выводу пришёл Лао-цзы 2500 лет назад (и до того, как его правительство получило возможность летать на беспилотнике над его домом). Сегодня, конечно, у нас больше возможностей, чем у Лао-цзы. Мало того, что транспортные возможности настолько хороши, что мы можем полететь куда угодно, Интернет также рассказывает нам всё, что нужно знать о местах в мире, которые могут нам подойти. Несомненно, есть те, кто предпочитает принадлежать к пролетариату - и смириться с «оруэлловским» существованием. Для тех, кто так не считает - кто принадлежит к более либертарианской группе мысли - хорошей новостью является то, что возможности изменить жизнь есть всегда - и их чрезвычайно много, на самом деле: лучшая жизнь в другом месте.